О медицине без купюр

Хотите знать правду о просроченных лекарствах, врачебном почерке, киношных докторах и медицинском юморе?

Врач травматолог-ортопед научно-исследовательского клинического института педиатрии им. Ю. Е. Вельтищева Дмитрий Феклистов предельно откровенно ответил на провокационные вопросы обо всем, что так или иначе связано с его сферой деятельности.

 – Сейчас эксперты много спорят об интернет-зависимости и компьютерных играх. Как считаешь – это болезни или нет?

– Игромания – это определенно форма зависимости, эдакое бегство в виртуальность. Но здесь, скорее, требуется не медицинская, а психологическая помощь.

– Гомеопаты – это врачи или что-то из области фантастики, нежели реальной помощи?

– С точки зрения классической медицины, гомеопатия близка к шаманству: содержание действующего вещества в препаратах – следовое, и лечить вроде бы нечем.

Однако мне доводилось работать вместе с врачом, который на гомеопатических препарат получал весьма впечатляющие результаты.

Возможно, тут сыграла свою роль и его сила убеждения, но с тех пор в этом вопросе стараюсь не выступать ни «за», ни «против».

– Когда у лекарств заканчивается срок годности, они переходят на сторону зла?

– Просроченные лекарства вполне могут туда перейти, хотя чаще всего они становятся просто бесполезными. Зачистка аптечки раз в пару месяцев должна стать для всех обязательным делом.

– Медицина – это исключительно наука или все же иногда имеет место чудо?

– Медицина – наука. Просто, как и в любой науке, здесь бывают частные случаи (улыбается).

– Развеешь миф о неидеальном врачебном почерке?

– Почерки бывают разные, и врачебные тоже. У меня изначально был нечитабельный, а с возрастанием объема писанины только ухудшился (улыбается).

Один мой коллега всегда сокращал все слова до трех букв. Как же мы намучились, когда расшифровывали записи его консультаций! Одно только «Хир. пат. нет» чего стоило (смеется).

Но я знавал и много врачей, у которых был прекрасный читабельный почерк.

– Сколько неправды в медицинских сериалах?

– Сложно оценить зарубежные, для этого надо знать ту «кухню». Что касается наших, то тут такое качество, что лучше промолчу.

Но, честно говоря, я их вообще редко смотрю: из-за западных не хочется расстраиваться, а сравнение невольно напрашивается…

В свое время посмотрел несколько серий «Хауса» и одну серию «Интернов» и пришел к выводу, что мой жанр все-таки детектив (смеется).

– А доктор Хаус смог бы существовать в условиях современной российской медицины?

– Не в современной системе – это точно. Да и не в старой, наверное. Впрочем, тут мы рискуем скатиться в многостраничный монолог о системе и ее несовершенстве (улыбается).

– Медицинский юмор – это страшно или смешно?

– Поводы для шуток чаще всего так или иначе оказываются связанными с чьей-то некомпетентностью или безответственностью, и в итоге страдает пациент. Так что в большинстве случаев страшно, хотя иногда бывает и смешно.

– Вспомнишь смешное смешное, а не страшное смешное?

– Давай я лучше вспомню анекдот – и смешной, и безобидный (улыбается). Молодая мать с месячным ребенком на приеме у офтальмолога. – …а еще мне кажется, что мой ребенок – глухой! – Как вы пришли к такому выводу? – Я его зову «Митя! Митя!», а он никак не реагирует! – Ну… тут есть два варианта. Во-первых, конечно, стоит показаться лору, чтобы исключить проблемы со слухом. Но не исключено, что, возможно, ему просто не нравится имя Митя. – … думаете, стоит поменять? Занавес.

 – Продолжи фразу «Наша медицина – это…»

– … это непросто. Этим и ограничусь (улыбается).

Беседовала Татьяна Витковская

Фотографии – архивы спикера и редакции